Материалы


Милосердный самарянин: ортопраксия без ортодоксии

Милосердный самарянин: ортопраксия без ортодоксии

Священник Филипп Парфенов

Божественная истина не может быть отделима от Божьей любви и ее практического земного воплощения. Поэтому когда утверждают, что «Православие хранит истину», «Церковь знает истину», то тут, вслед за Понтием Пилатом, задавшим вопрос «Что есть истина?», поневоле нужно договориться о термине. Если истина в духовном значении не «что» (не безличный абстрактный набор теорий, утверждений и идей), а «кто» (то есть личностная, живая, динамичная в общении и явленная во Христе как воплощенном Слове), тогда основная истина Евангелия нам открыта не в теоретических постулатах, а в практическом действии. Не столько нам открыто, как мыслить и рассуждать, сколько как действовать и жить. В этом плане притча о Милосердном самарянине (Лк. 10, 2-37) – это отдельное малое Евангелие в большом. Оно показывает, что еретик по образу мысли может на самом деле быть куда ближе к истине-Христу по образу жизни. А правоверный по образу мысли священник или левит, соответственно, оказывается практическим еретиком по жизни.

В христианской истории этот момент был легко забыт, скорее всего, по причине общего упадка горения живой веры и одновременно усиления немощей слабой и греховной человеческой природы. Люди, склонные к интеллектуальной философской деятельности, но подверженные эмоциональным и прочим страстям, возможно, стремились оправдать себя тем, что они спасутся уже потому, что рассуждают и мыслят о Боге правильно, так, как до них рассуждали и веровали авторитетные святые отцы. Спору нет: о Боге и Христе можно насочинять много разных беспочвенных фантазий, и, следовательно, есть определенные пределы разным мнениям в христианстве. Поэтому - "стойте и держите предание", как призывает апостол Павел. С другой стороны, с течением времени соборное церковное мировоззрение, взращенное на рациональной эллинистической почве, неуклонно уточнялось и детализировалось до такой степени, что коридор разномыслий, в первые века достаточно широкий, неуклонно сужался. Вплоть до того, что сами православные, уже и оторвавшиеся от прежней почвы, начали делиться и воевать между собой по поводу совсем уже второстепенных теоретических вопросов, нисколько не касавшихся практической духовной жизни. Так ортодоксия выродилась либо в идеологию, либо в лучшем случае в представление о готовом мире идей, вроде платоновского, изначально всегда существовавшем и впоследствии или лишь спущенном с неба во всей своей готовой полноте при возникновении на земле Церкви, или постепенно раскрывающемся в истории.

К Евангелию, где истина неотделима от практического действия, от исполнения заповедей, это имеет весьма отдаленное отношение. Грош цена теоретическому правильному исповеданию (ортодоксии), если оно не подкрепляется практической любовью в делах (ортопраксией). Ортодоксия невозможна без ортопраксии. А вот ортопраксия без ортодоксии? Выходит дело, иногда возможна, и пример тому – в притче о Милосердном самарянине. И не только в притче, а и в реальной истории, когда после исцеления 10 прокаженных только самарянин возвратился, чтобы воздать славу и благодарность Христу (см. 18-ю гл. от Лк). И здесь ортопраксия может даже перерасти в ортодоксию. В конце концов, через людей доброй воли действует Сам Христос, когда уже не находит среди малого стада людей правой веры тех, кого бы Он мог избрать для жатвы. Церковь как собрание людей Христовых теряет свою силу и соль, если довольствуется только теоретическими рассуждениями или ритуалами. Тогда она рискует превратиться даже в свою противоположность, в «церковь лукавнующих», о которой сказано в одном из псалмов: «Возненавидех церковь лукавнующих и с нечестивыми не сяду» (Пс. 25, 5).

http://pretre-philippe.livejournal.com/186591.html#



Назад в раздел
© 2010-2024 Храм Успения Пресвятой Богородицы      Малоохтинский пр.52, телефон: +7 (812) 528-11-50
Сайт работает на 1С-Битрикс